Кунерсдорфское сражение 12 августа 1759 — одно из наиболее прославленных сражений Семилетней войны, завершившееся разгромом прусской армии Фридриха II русско-австрийскими войсками. Произошло у селения Кунерсдорф в Силезии (ныне Куновице на западе Польши).
П.С.Салтыков Фридрих II король Пруссии
Подготовка к сражению
Готовясь ко встрече с противником, союзные войска расположились на трёх господствующих высотах, отделённых друг от друга оврагами и болотистой низиной. Эта позиция, защищённая рядом траншей и батареями, стоявшими на вершинах холмов, была достаточно сильной и выгодной для обороны и в то же время неудобной для атаки со стороны врага.
План генерал-аншефа П. С. Салтыкова, возглавившего союзные войска, заключался в том, чтобы заставить прусскую армию наступать на хорошо укреплённый и расположенный на пересечённой местности левый фланг союзных войск, измотать в боях его силы и затем, прочно удерживая центр и правый фланг, перейти в общее наступление. Помимо прочего, ставка делалась на изобретённую П. И. Шуваловым гаубицу «Единорог».
Ранним утром 1 (12) августа 1759 года армия Фридриха навела мосты через р. Одер и переправилась на другой берег. Работы по укреплению левого фланга русских позиций на господствующих высотах не были еще начаты, когда стало ясно, что битва неминуема.
Ход сражения
1 августа (12 августа по новому стилю) 1759 года в 9 часов утра прусская артиллерия, хорошо расставленная и легко достающая русские позиции, открыла огонь по левому флангу, через час ей ответила русская артиллерия. Размещенная за деревней, в низине, плохо подготовленная, она становится легкой мишенью для прусских пушек и гаубиц. Большинство прислуги погибает, не успев сделать и единого выстрела. Заметив, что левый фланг не укреплен, Фридрих II около 11 часов утра отдает приказ прусским войскам превосходящими силами атаковать левый фланг русской армии. Пруссаки легко овладели русскими батареями. Русским пришлось отступить так, что деревня, находившаяся до битвы посередине их войска, оказалась позади пруссаков. Салтыков всё время стягивал к центру дополнительные силы главного резерва и часть войск правого фланга.
Русский конный гренадер и гусарский офицер Гренадер,офицер,барабанщик
К 6 часам вечера Прусские войска овладели всеми русскими батареями, захватили 180 орудий (из которых 164 вернутся союзникам в конце боя) и 5 тысяч рядовых. Победа прусского короля была несомненна. И он приказав доставить радостные вести в Берлин, в знак победы Фридрих II также приказал увести с собой пленных и отбитые у русских орудия. Жара и продолжительный изнуряющий бой сделали свое дело, войска устали до изнеможения.
Русский кирасир и драгун пехотинец,пандур,артиллерист
Битва возобновилась на Еврейском кладбище за покинутую русскую батарею. Несколько раз безуспешно солдаты Фридриха II пытались взять крутую высоту Шпицберг, на которую Салтыков переместил резервы с высоты Юденберг. Наконец, стремясь переломить ситуацию в свою пользу, Фридрих II бросил в бой свою конницу, считавшуюся тогда лучшей в Европе. Однако рельеф местности ограничивал её маневренность и она не смогла должным образом развернуться. Пруссакам пришлось отступить под градом пуль и картечи. Хотя драгуны принца Вюртембергского прорвались на Шпицберг, русские их сбросили оттуда картечью из пушек. Несколько прусских генералов получили ранения, сам король был на волосок от смерти, золотая готовальня, лежавшая у него в кармане, защитила грудь от пули, лошадь под ним убило ядром. Фридрих бросил в бой свой последний резерв — лейб-кирасиров, которых порубили чугуевские калмыки, а командира утащили в плен.
Прусский кирасир лейб-регимента цу Пферде Драгун фон Шорлемера
Видя, что резервы Фридриха II исчерпаны, Салтыков отдал приказ об общем наступлении оставшихся русских частей. Войско Фридриха II побежало к мостам где образовалась страшная давка. У Фридриха в строю осталось всего около 3000 человек, из 180 захваченных у противника орудий только 16 попали в Берлин, остальные орудия попали в руки австрийцев да к тому же еще и 8 прусских орудий, которые пруссаки не успели спасти при отступлении. После боя Салтыкову принесли шляпу Фридриха, которая ныне как реликвия хранится в музее Суворова в Санкт-Петербурге.
Прусский гусар фон Цейтена Гусар лейб-регимента фон Беллинга
Последствия
В результате одержанной победы дорога для наступления союзников на Берлин была открыта. Пруссия оказалась на грани катастрофы. Фридрих послал в Берлин письмо с описанием ситуации. Впоследствии возник миф о якобы присутствующей в письме фразе: «Всё потеряно, спасайте двор и архивы!». Однако преследование не было организовано. Это дало возможность Фридриху собрать войско и приготовиться к обороне Берлина.
19 июля. Генерал-лейтенант граф Румянцев от оставленного при реке Висле для прикрытия королевства Прусского особливого корпуса к главной армии в город Кросен прибыл и команду над второю дивизиею принял.
31 июля. Вдобавок к прежде сделанным на реке Одере понтонным мостам наведен еще один мост выше объявленных мостов по реке Одеру подле сделанного сего июля 27 дня редута.
Неприятель со всею армиею, перебравшись на здешнюю сторону реки Одера, показывал своим движением, яко-бы он того дни атаковать хочет, и уже несколько эскадронов кавалерии весьма близко подъезжали к нашему левому крылу, а вся армия заходила против нашего фрунта позадь лежащего пред оным леса. Все тяжелые и легкие обозы переправлены по часто упоминаемым понтонным мостам за реку Одер и установлены вагенбургом.
Гренадеры Лаудона
В расположенном при местечке Любусе близ Франкфурта прусской армии лагере посланными от нас партиями усмотрено, что оная июля на 31-е в ночи действительно начинала перебиратца по сделанным вниз по реке Одер при деревне Буден пяти мостам на нашу сторону и следовала на деревни Гериц и Фрауендорф, при которых и остановилось, ожидая приближения протчих войск, а в 2 часа пополудни к левому нашему крылу приближилось не малое число кавалерии и заняла все имеющиеся высоты за прикрывающую наш левой фланг речкою, при чем с легкими нашими войсками оружейные перестрелы были; примечено ж тогда, что неприятель искал переходов чрез упомянутую речку, чего для командующим генерал-аншефом и кавалером графом Салтыковым приказано как находящиеся при мельницах мосты разбросать и лежащую пред фрунтом нашим деревню Кунецсдорф сжечь.
Атака прусских кирасир
1 августа Ожидаем был неприятель от нас в прежнем нашем установлении а утром в 9 часов поставил оной на высоких местах две батареи, под прикрытием которых кавалерия и пехота дефилировала под лесом к нашему левому крылу колоннами. В то время несколько выстрелено из пушек с обеих сторон, только неприятелю за многими возвышениями большего вреда причинить было не можно, зачем и стрелять перестали, а ожидали непоколебимо неприятельского приближения. В половине 12 часу построился неприятель в ордер-де-батали против нашего левого крыла, учредя против оного 9 сильных батареи, зачал производить неумолкаемую пушечную пальбу, а пехота в 12 часов, под прикрытием толь жестокого с батареи их огня. дыму и пыли. спустились из лесу весьма скоро в лежащей подле левого нашего крыла буерак колоннами и поднявшись атаковала с крайнею жестокостию гранодерской полк формированного корпуса и оной с места сбила; в кое время командующий сим корпусом генерал-порутчик и кавалер князь Голицын тотчас того ж корпуса Третьему и Пятому мушкатерским полкам новую линию против неприятеля сделать велел и потом Четвертому и Первому то ж учинить приказано. Но подновляемыми неприятель свежими силами и оных с места сбил, что усмотря, главнокомандующий генерал и кавалер немедленно генерал-порутчику Панину приказал оных подкрепить, которой, взяв из 2 линии второй дивизии При бригадире графе Брюсе гранодерской полк, а австрийским генерал-порутчиком графом Кампители гранодерские германских полков роты подведены, на подкрепление коих с генерал-лейтенантом Паниным Белозерской и Нижегородской полки приступили ибо более двух между ретранжаментом, куда неприятельское главное стремление шло, установить было не можно, а за ими Санкт-Пегербургской и Новогородской подведены ж а австоийские гранодерские роты подкрепляемы были того ж корпуса Лаудоновым и Баден-Баденским полками, которые в близости находились и жесточайшей огонь претерпели, и неприятеля во успехах несколько постановили.
Австрийские-венгерские гренадеры
В самое сие время неприятельская кавалерия в ретранжамент вошла, которая нашею под предводительством генерал-порутчика графа Румянцева и австрийскою, под командою генерал-фельдмаршала лейтенанта барона Лаудона, опровергнута и прогнана, после чего из первой дивизии 1 гранодерской и Азовской полки с генерал-майором князем Волконским к подкреплению других приспели и по сильному на неприятеля устремлению оного несколько в помешательство привели.
Австрийская армия
В сие время неприятель покусился колонною взад ударить для отрезания подкрепляющих полков, только идущей на сикурсование генерал-майор Берг с бригадиром Дерфелтом, а при них полк первой дивизии второй линии Сибирской и батальон Низовской поставлены против неприятельской колонны, которую они из единорогов и гаубиц, а стоящие на пригорке аустрийские полки пушками с батареи врознь разбили и разсеяли; потом подведено генерал-порутчиком Вилбоэм из авангардного корпуса Воронежской и Нарвской полки, а за ним вдруг генерал-майором Берхом второй Московской и Казанской полки, да одна рота Низовского полку, из которых вторым Московским оной генерал-майор неприятеля во фланг атаковал и, соединясь с генерал-порутчиком Вильбоэм, уже ретироватца начавшего неприятеля из ратранжамента выбили даже до лощины, где по королевскому повелению подполковник лейб-кирасирского полку фон Бидерье с двумя эскадронами на Московской и Нарвской полки наступил, только Чугуевским казацким полком разбит, а подполковник ранен и в полон взят. После чего генерал-фельдмаршал лейтенант Лаудон с своею и с нашею кавалериею и бригадир Стоянов с Сербским гусарским полком с левой, а генерал-майор граф Тотлебен с легкими войсками с правой стороны неприятеля преследовать стали.
Прусский король на поле боя
Неприятель продолжал свои атаки с равным стремлением 7 часов и предпринимал семь атак, кои все происходили колоннами, только сильным огнем нашим и мужественным супротнвлением далее места занять [и] никакого успеха получить не мог и напоследок потерянием до 200 пушек с принадлежащими ко оным припасами, многова числа пленных и раненых бегом спасался, и был принужден бежать всю ночь к Кистрину. И тако одержана по продолжении 7 часов неумолкаемой баталии победоносным оружием ее императорского величества совершенная победа.
Сообщение отредактировал alesha6667 - Воскресенье, 10.11.2013, 00:46
В октябре 1757 года австрийский генерал Андраш Хадик показал всей Европе уязвимость Берлина, на один день завладев прусской столицей со своим летучим отрядом. После ряда успехов в кампанию 1759 года кампания 1760 года разочаровала союзников. Несмотря на подавляющее численное превосходство, они не смогли добиться решительных успехов, а 15 августа были разбиты при Лигнице. Cтолица Пруссии, Берлин, при этом оставалась незащищенной, в связи с чем французы предложили русской армии совершить новый рейд на Берлин. Чтобы побудить к этому русского командующего Салтыкова, его австрийский коллега Даун предложил поддержать вылазку вспомогательным корпусом.
Австрийцы
ГренадерВенгерские пехотинец и гренадер Кирасиры
Пока армия Фридриха Великого была занята маневрированием против австрийских сил в районе Легницы, русский корпус графа Чернышева спешил к занятию столицы Прусского королевства – Берлина. Непосредственно атака прусской столицы сначала была поручена отряду Тотлебена. 22 сентября 1760 года Тотлебен подошел к Галльским воротам Берлина и остановил своих мушкетер и казаков в нерешительности. Русские знали, что гарнизон Берлина не представляет серьезной военной силы, которая способна оказать решительное сопротивление. В Берлине на тот момент находилось всего чуть менее трех батальонов гарнизонной пехоты. Городской совет пытался организовать некое подобие ополчения, но призыв властей города у берлинцев большого энтузиазма не вызвал. На защиту Берлина встали престарелый фельдмаршал Левальд и раненный генерал Зейдлиц. Они попытались мобилизовать ополчение, несмотря на протесты коменданта генерала Рокова.
Передовые части Тотлебена были брошены на штурм Галльских ворот Берлина. Ворота были взяты с боем, можно было развивать атаку. Но поддержать передовой отряд русских оказалось некому. Тотлебен отозвал войска после успешной атаки.
Армии.
Русские. Корпус Тотлебена – около 8 тысяч пехоты и казачьей кавалерии. При 12 орудиях. Корпус графа Чернышева: 23 тысячи пехоты и кавалерии при 36 орудиях.
Пруссаки. Гарнизон Берлина: 1300 пехоты, 240 кавалеристов. Корпус принца Вюртембергского: 14 тысяч пехоты и кавалерии при 18 орудиях.
Атака Берлина
Нерешительность Тотлебена, у которого была отличная возможность атаковать всеми силами и взять прусскую столицу без особенного кровопролития, впоследствии была объяснена русской контрразведкой. Тотлебена изобличили как шпиона Фридриха Великого. Тотлебен регулярно получал от прусского короля мзду в звонкой монете. За это предоставлял пруссакам все самые свежие данные о состоянии русской армии и ее планах. Кроме того, Тотлебен саботировал порученные его войскам военные акции, действуя вяло и слабо. Узнав о подходе к Берлину прусского корпуса принца Вюртембергского, Тотлебен отвел свой отряд подальше. Интересно, что прусские источники представляют дело в ином свете. Будто принц Вюртембергский прогнал Тотлебена с пятью тысячами мушкетер вплоть до селения Копеник. На радостях избавления от русских варваров берлинцы выставили солдатам Вюртембергского несколько сотен бочек пива и вина, пригнали большое стадо быков. Но 27 сентября с Тотлебеном соединился корпус графа Чернышева. Русская армия охватила Берлин с севера и юга. Подтянулись и 13 тысяч австрийцев ( в район Лихтерфельде). 14 тысячам пруссаков противостояли силы союзников в 36 тысяч пехоты и кавалерии. Принц Вюртембергский в ночь на 28 сентября провел военный совет. Прусские генералы посчитали сопротивление бесполезным и решили оставить столицу. Утром 28 сентября прусский корпус начал отступление от Берлина. К Чернышеву были посланы два прусских офицера в качестве парламентеров. В пять часов утра русская армия вступила в Берлин. Основные силы корпуса Чернышева пустились преследовать отступавшего принца Вюртембергского. По пути отступления авангард Чернышева нанес пруссакам потери – примерно три тысячи солдат пруссаки потеряли убитыми, пленными и ранеными. В самом Берлине было захвачено 4 тысячи пленных и 57 орудий. Участником взятия Берлина был и подполковник Александр Суворов. Он служил в то время при штабе корпуса Чернышева.
Захар Григорьевич Чернышев
Интересно, что.. ...первыми вошли в Берлин при захвате города графом Чернышевым -- С.Петербургский и Рязанский Конно-Гренадерские полки и 200 гренадер бригады Бахмана. Всего имелось: пехотные полки: 4 Гренадерский, 2 Московский, Киевский, Вятский, С.Петербургский, Невский, Выборгский, Ростовский, Вологодский, Кексгольмский, Муромский, Рижский, Рязанский, Гусарские полки: Сербский, Венгерский, Грузинский, Молдавский. Донские: два Попова, два Краснощекова, Туроверова, Абросима Луковкина, Бориса Луковкина и еще один безымянный казачий полк.
Последствия
Взятие Берлина не имело никакого военного значения для хода войны. Русским достались в городе богатые запасы провианта, обмундирования и вооружения. В Берлине находились немалые пороховые склады, которые были уничтожены русскими за неимением обозов для вывозки снарядов. Берлин вынужден был выплатить Чернышеву контрибуцию (свыше 500 тысяч золотых рейхсталеров). 282 берлинских дома были разграблены кроатами и казаками. Но вскоре к Берлину двинулась из Саксонии вся армия Фридриха Великого. Австрийцы, потерпевшие летом 1760 года поражение при Легнице, не проявляли большой активности, так что руки у прусского короля были развязаны. И Фридрих решил выручать свою столицу. Корпус Чернышева отошел 1 октября 1760 года к Франкфурту на Одере для соединения с главными силами.
Граф Готтлоб Курт Генрих фон Тотлебен
И.В. фон Архенгольц,мемуары Рейд на Берлин сентябрь 1760 г
Лето кончилось, и началось дождливое время года, принудившее как австрийцев, так и русских подумать о зимних квартирах. Но врагов Фридриха сильно коробила та мысль, что они со своими многочисленными армиями ничего не сделали в эту кампанию. А тут еще Даун попал в такое критическое положение в горах, где подвоз был так затруднителен, а наступательные действия немыслимы; ему оставалось лишь отступить в Богемию. Стали придумывать всевозможные средства, чтобы удалить короля отсюда. Самым целесообразным показался поход русских на Берлин. Чтобы побудить к этому Салтыкова, Даун предложил поддержать это предприятие вспомогательным корпусом. Итак, 20 000 русских, под начальством Чернышева, и 15 000 австрийцев, под начальством Ласси и Брентано, выступили в Бранденбургскую область; издали прикрывал их Салтыков со всей своей армией. До того привлекательной была перспектива грабежа королевской резиденции, что направлявшиеся туда австрийцы сделали без единого дня отдыха форсированные марши, которых от них нельзя было ожидать: за 10 дней они прошли 40 миль. Русский генерал, граф Тотлебен, урожденный немец, долго живший в Берлине, вел авангард русского корпуса, а так как все тут зависело от деятельности первого прибывшего, то он так спешил, что 3 октября, на шестой день по выступлении из Бейтена в Силезии, с 3000 человек стоял уже под стенами Берлина.
Офицеры и нижние чины 1-го гренадерского полка. 1756-1761 гг.
Эта громадная королевская столица, без валов и стен, защищена была лишь гарнизоном в 1200 человек и вследствие этого не могла, конечно, сопротивляться. Но комендант, генерал Роков, тот же самый, которого посетили австрийцы три года тому назад, уступая просьбам дельных представителей города, приготовился к обороне. Представители эти были: старый фельдмаршал Левальд и раненый великий генерал Зейдлиц, которые из патриотизма собирались лично отстаивать маленькие укрепления перед городскими воротами. Все взялись за оружие, даже инвалиды и больные. После отказа сдаться в тот же день начался обстрел города брандкугелями и гранатами из гаубиц, а ночью двое ворот подверглись яростному штурму. Начались пожары во многих пунктах, но они вскоре были потушены, а штурмовавшие мужественно отбиты. Благородный пример увенчанных славою вождей, которые исполняли тут службу рядовых, невзирая на свои годы и высокое положение, вдохнул во всех неустрашимость и заменил недостающий гарнизон. Русские отказались от штурма. На следующий день принц Евгений Вюртембергский пришел на помощь городу с 5000 человек.
В один день он прошел 9 миль и был принят в Берлине, как посланный небом избавитель. Город быстро доставил войску его множество убойного скота, а также несколько сотен тонн пива и водки. Лишь только оно немного отдохнуло, как принц тотчас же атаковал Тотлебена и погнал его вплоть до Копеника.
Прусская пехота
инженер фон Циммермана фузилер королевской лейб-гвардии пехотинец фон Беверна фузилер фон Шверина
Но тут явился корпус Чернышева. Впрочем, и этот полководец намеревался отступить без битвы, но убедительное красноречие французского посланника Монталамбера сообщило делу иной оборот. Тотлебен был значительно подкреплен и выступил снова, так что пруссакам пришлось отойти из-за превосходства неприятельских сил. Между тем подошел и Гюльзен со своим корпусом из Саксонии. Однако теперь неприятель был настолько силен, что мог удержаться под стенами столицы, но, продлись это состояние несколько дней, Берлин был бы спасен, так как Фридрих уже выступил из Силезии, а отступление австрийцев и русских уже было решено их военным советом, еще до завоевания города. Но прусские полководцы считали, что предприятие их слишком рискованно из-за появления главной армии русских в окрестностях Франкфурта-на-Одере и приближения генерала Панина, выступившего с семью полками для подкрепления Чернышева. Кроме того, безумно было защищать с 14 000 войска неукрепленный город, имевший более двух миль в окружности и неизбежно обреченный на погибель при бомбардировке. Не хотели также испытывать счастья и в открытом сражении, так как в случае поражения Берлин стал бы жертвой беспощадного грабежа. Потому оба прусских корпуса ушли в Шпандау и оставили столицу на произвол судьбы.
Прусская кавалерия
кирасир фон Зейдлица драгуны фон Оерцена гусар фон Вернера прусский Боснияк
Судьба эта оказалась не так страшна, как полагали. Город немедленно капитулировал и сдался Тотлебену, который нашел тут много старых друзей, вспомнил веселые дни, проведенные им некогда в их обществе, и потому поведение его в столице ознаменовано было умеренностью. Но такому снисхождению с его стороны больше всего способствовал один берлинский купец, по имени Гоцковский, один из тех редких людей, которые, будучи одарены добродетелями, способностями и энергией, рождаются иногда для блага целых государств и случайно приобретают возможность обнаружить свои блестящие качества. Достойный патриот этот, которого фортуна одарила богатством, употребляемым им для самых благородных целей, был в этом случае ангелом-хранителем Берлина: он в эти критические мгновенья спас не только столицу, но его советы, поступки и пожертвования оказали, кроме того, громадное влияние на всю войну. Он надоумил городской магистрат сдаться русским, которые ведь были только вспомогательными войсками, а не австрийцам, от которых, как от главных врагов, нельзя было бы ожидать пощады. Великодушие, с которым Гоцковский поддерживал пленных русских офицеров после Цорндорфской битвы, стало известным в русских армиях; вследствие этого новые владетели Берлина стали питать к нему большое уважение, и он даже приобрел дружбу главного полководца их Тотлебена, чем усердно пользовался для доставления выгод столице. Ежечасно являлся он к этому генералу с просьбами, касающимися как общественного блага, так и частных лиц. Все, знакомые и незнакомые, просили его заступничества, даже искали вместе со своими пожитками убежища в его доме, как единственном безопасном месте. Чтобы придать просьбам этим больше веса, он сопровождал их драгоценными подарками, золотом или дорогими камнями, которых никогда не ставил в счет городу.
Тотлебен потребовал 4 000 000 рейхсталеров контрибуции и вначале не хотел ничего уступить, ссылаясь на положительный приказ генерала Фермора вытребовать или награбить эту сумму, притом не плохой ходячей монетой того времени, а старым золотом. Все берлинцы пришли в отчаяние. Наконец купцу-патриоту, пожертвовавшему огромную сумму из собственного состояния, удалось выпросить уменьшение требуемой контрибуции до 1 500 000 рейхсталеров; а 200 000 рейхсталеров поступило в подарок армиям, причем принята была и ходячая тогда, плохой стоимости монета вместо требуемого старого золота. С этим известием Гоцковский помчался в ратушу, где собравшиеся члены городского правления приветствовали его как ангела. Гостинец был тотчас же выдан армиям и уплачены 500 000 рейхсталеров контрибуции; на оставшийся миллион купечество выдало вексель.
Прусский генерал от кавалерии Фридрих Вильгельм Зейдлиц
Русские не хотели ни с кем иметь дела, кроме Гоцковского, который день и ночь проводил на улицах, уведомлял вождей о всех бесчинствах, предупреждал несчастия и утешал страждущих. Фермор получил приказ разграбить и уничтожить все королевские фабрики, причем были обозначены между прочими так называемая кладовая, доставлявшая прусским войскам сукно, и золотая и серебряная мануфактуры. 10 октября было предназначено для этого разрушения. Гоцковский, узнав об этом ночью, тотчас же поспешил к Тотлебену и заявил, что эти якобы королевские фабрики вовсе не принадлежат королю, что доход их не поступает ни в одну из его касс и всецело идет на содержание большого Потсдамского сиротского приюта. Гоцковский должен был письменно и под клятвой подтвердить это заявление - и фабрики были спасены.
…
Тотлебен уже принял начальствование над городом, когда Ласси явился на шестой день после взятия его и с неудовольствием узнал о снисходительном поведении русских. Этот императорский полководец силой прогнал русский караул от Галльских ворот и занял их своими войсками, причем потребовал для себя своей части во всем, грозя в противном случае объявить торжественный протест против капитуляции. Чернышев уладил этот спор и велел отвести австрийцам трое ворот и выдать 50 000 рейхсталеров из сумм, предназначенных для гостинца солдатам.
Тотлебен был вынужден принимать на себя всевозможные роли: публично он произносил величайшие угрозы и проклятия, а частным образом обнаруживал добрые намерения, подтверждаемые делом. Большая часть жестоких приказов, полученных Фермором, была отменена, но и этого было мало. Требования других врагов Фридриха, продолжавших строить свои разорительные планы в его столице, были еще более жестоки. Между прочим, хотели взорвать арсенал, образцовое произведение новейшего строительного искусства, одно из роскошнейших зданий в Европе. Последствия этого варварского разрушения были бы ужасны, так как тут было нагромождено множество каменных плит и здание находилось среди самых многолюдных улиц, великолепнейших дворцов Германии и близ королевского замка. Тотлебен должен был уступить, и команда русских солдат из 50 человек была отряжена для доставления необходимого для этого пороха из пороховой мельницы недалеко от Берлина. Русские, не знакомые с данным поручением, слишком близко подошли к пороховому магазину, который вместе с ними взлетел на воздух. Этот случай спас арсенал, так как ощущался уже недостаток пороха. Неприятели ограничились лишь грабежом арсенала; то, что нельзя было унести, было разбито, сожжено или сброшено в реку. При этом оказались разрушены королевский литейный завод, монетный двор, пороховые мельницы и все королевские фабрики; королевские кассы, содержавшие более 100 000 рейхсталеров, были опорожнены точно так же, как и все магазины.
Берлинские газеты давали далеко не снисходительные отзывы о совершенных русскими ужасах. Фермор в наказание за это велел прогнать сквозь строй их редакторов. День и час экзекуции был уже назначен; несчастные находились уже на гауптвахте и ждали своей жестокой участи. Тотлебен, которому тоже досталось в газетах и который считал необходимым для своей же безопасности отомстить за оскорбленную честь русских, остался на этот раз непреклонен; но Гоцковский, принявший живейшее участие в этом совершенно постороннем для него деле, до тех пор просил, пока не простили редакторов; их только подвели к строю и сделали тут выговор.
Казаки в Берлине
Всему городу было объявлено, под угрозой суровой кары, что все жители должны снести свое огнестрельное оружие на большую дворцовую площадь. Приказание это вызвало новое недоразумение, так как все сочли, что неприятели надеялись этим облегчить себе грабеж и убийство безоружных. Гоцковскому едва удалось добиться отмены этого приказания; но для виду несколько сотен штук старого, непригодного оружия было снесено на площадь, где казаки его разбили и бросили в воду, вместе с несколькими сотнями пластов соли. Другой приказ Фермора касался сверхкомплектной контрибуции, которую должны были внести евреи, причем известные своим богатством. Предполагалось взять в качестве заложников [банкиров] Итцига и Эфраима. И это требование не было приведено в исполнение благодаря заступничеству Гоцковского, который в том же году в одном общественном деле был награжден названными евреями самой поразительной неблагодарностью.
При установлении размера контрибуции было условлено, что ни один солдат не будет квартировать в городе. Но Ласси, обнаруживавший при всех случаях свою непримиримую вражду к пруссакам, надсмеялся над этим условием и насильно поселился в городе с несколькими полками своего корпуса вопреки сопротивлению русских. Тогда начались возмутительные бесчинства. Не довольствуясь содержанием за счет горожан, австрийцы грабили деньги, драгоценности, платье - словом, все, что только можно было унести. Берлин вдруг превратился в сборище казаков, кроатов и гусар, которые среди бела дня грабили дома, били и увечили людей. Кто только дерзал вечером выйти на улицу, бывал раздет донага. 282 дома были взломаны и разграблены. Австрийцы в этом далеко превзошли русских; они не хотели ничего знать об условиях капитуляции, а следовали только голосу национальной ненависти и жажде грабежа; поэтому Тотлебену пришлось ввести еще больше русских войск в город и велеть стрелять по австрийцам…
Сообщение отредактировал alesha6667 - Воскресенье, 10.11.2013, 00:48
Кольберг (нем. Kolberg), ныне Колобжег, Польша — крепость и порт на побережье Балтийского моря. В годы Семилетней войны дважды безуспешно осаждался русскими войсками: в 1758 году и в 1760 году, совместно со шведами. Был взят 5 (16) декабря 1761 года корпусом под командованием Петра Александровича Румянцева в результате третьей по счёту, четырёхмесячной по продолжительности осады.Это последнее сражение Семилетней войны,в котором русская армия принимала непосредственное участие.
Плацдарм и база снабжения
Город Кольберг насчитывал в то время 730 домов, 6 тысяч жителей. Гарнизон состоял из 700 ополченцев и инвалидов под командованием майора Гейдена, показавшего себя во время осад искусным и отважным организатором обороны.
Крепость была окружена рвом и болотами, среди которых располагались отдельные выдвинутые верки, на возвышенности, господствующей над местностью, был устроен форт. Порт составлялся двумя насыпями, прикрытыми батареями.
Для русских овладение Кольбергом было важно, поскольку они приобрели бы тем самым не только стратегически выгодно расположенный плацдарм в Померании, но и базу для снабжения армии более дешёвым и быстрым, чем сухой путь через Польшу, морским путём.
Первая осада Кольберга (20 сентября (1 октября) — 3 октября (14 октября) 1758 года
Первая попытка овладения Кольбергом была сделана вскоре после Цорндорфа. Генерал Пальмбах с 10-тысячным корпусом осадил крепость 20 сентября (1 октября) 1758 года и смог дойти до рва, овладев прикрытым путём. Для форсирования рва были изготовлены плоты, однако неоднократные попытки взять крепость штурмом потерпели, несмотря на подкрепления, полученные от главной армии, неудачу. Через 13 дней осада была снята.
Вторая осада Кольберга (15 (26) августа — 7 (18) сентября 1760 года)
Вторую попытку возглавил генерал Демидов, в распоряжении которого находился 15-тысячный корпус. Одновременно эскадра из 27 линейных кораблей и фрегатов, 17 более мелких кораблей и транспортных судов, а также девяти шведских линейных кораблей, под общим командованием 70-летнего адмирала З. Д. Мишукова, нерешительного и не очень энергичного человека, подвергла город бомбардировке с моря. З. Д. Мишуков начал бомбардировку 17 августа, не став ждать подхода сухопутных войск. Одновременно он высадил 3-тысячный десант для штурма Кольберга с суши. На помощь осаждённым Фридрих II направил 6-тысячный корпус генерала Вернера. При известии о приближении пруссаков осаждавшие были, по выражению «Военно-энциклопедического лексикона» 1843 года, «приведены в смятение»: часть их спаслась на корабли, которые тут же отплыли, часть бежала сухопутным путём. Пруссакам досталось 600 пленных, а также 6 брошенных орудий, 7 мортир, запасы провианта и боеприпасов. В честь этого события в Пруссии были отчеканены памятные медали.
Пётр Александрович Румянцев
Третья осада Кольберга (13 (24) августа — 5 (16) декабря 1761 года)
13 (24) августа 1761 года корпус генерала Румянцева в составе 24 батальонов пехоты, 2 драгунских и 2 гусарских полков, а также тысячи казаков, всего около 15 тысяч человек, занял позицию к югу от Кольберга.
Гарнизон крепости был к тому времени усилен до 3 тысяч человек, кроме того, 8-тысячный корпус герцога Вюртембергского располагался лагерем под пушками крепости. В дополнение к имевшимся оборонительным сооружениям, крепость была обнесена ретраншементом, простиравшимся на двадцать с лишним вёрст.
27 августа (7 сентября) к Кольбергу прибыл соединённый русско-шведский флот в составе 24 линейных кораблей, 12 фрегатов и бомбардирских кораблей, большого количества транспортных судов под командованием вице-адмирала А. И. Полянского, доставивший 7-тысячное подкрепление, 31 августа (11 сентября) поступили осадные орудия. Первое серьёзное столкновение с противником произошло в начале сентября: герцог Вюртембергский отправил бесполезную при осаде конницу с небольшим отрядом пехоты в рейд по тылам русских, на обратном пути кавалерия пруссаков, возвращавшаяся в крепость с транспортом фуража и продовольствия, была перехвачена отрядом полковника Бибикова, наголову её разгромившим. Бибикову достались, кроме фур с припасами, 800 пленных во главе с генералом Варнери, командиром прусского деташемента.
Фузилер полка маркграфа Генриха Гренадер фон Редзова Пехотинец Брауншвейгского полка
7 (18) сентября Румянцев штурмовал два отдельно, перед ретраншементом, стоявших укрепления: одно из которых, на морском берегу, удалось взять, второе, несколько раз переходившее из рук в руки, осталось за пруссаками, стоив русским одними убитыми более тысячи человек. Схватка явилась с обеих сторон на редкость ожесточённой. Генерал-майор Еропкин (впоследствии главнокомандующий в Москве) был в это время тяжело болен. Не имея сил держаться на лошади, он приказал привязать себя к ней и так участвовал в сражении до самого его конца.
Остатки разбитой Бибиковым кавалерии принца Вюртембергского соединились с корпусом прусского генерала Платена, подошедшим от Позена. Платен занял позицию к юго-западу от Кольберга. Не имея возможности из-за того, что корпус его был и так сильно растянут, выделить достаточные силы против Платена, Румянцев ограничился посылкой отрядов для нарушения сообщения между Кольбергом и Штеттином, где находились значительные прусские магазины. При содействии генерала Фермора, посланного Бутурлиным от главной армии, удалось полностью пресечь связь между Кольбергом и Штеттином, сделав невозможным подвоз провианта, боеприпасов и подкреплений защитникам крепости. Ушедший от Фермора в Трептау прусский генерал Кноблох, в чью задачу входило прикрытие сообщения с Штеттином, был осаждён там отрядом, отправленным для этой цели Румянцевым. После недолгой осады Трептау прусский отряд капитулировал 14 (25) октября. Генерал Кноблох попал в русский плен.
Голод и недостаток боеприпасов вынудил принца Вюртембергского оставить защитников крепости. 31 октября (11 ноября) корпус принца, покинув лагерь у стен крепости, пытался зайти в тыл русским войскам. Эта попытка была пресечена Румянцевым, разделившим свои силы на два корпуса: осадный и наблюдательный. Последний нанёс 1 (12) ноября поражение войскам герцога Вюртембергского. Эта победа окончательно решила судьбу Кольберга. Гарнизон оборонялся ещё некоторое время, однако 5 (16) декабря вынужден был, истощив запасы продовольствия, капитулировать. Победителям достались 173 орудия, 20 знамён, 3000 солдат гарнизона были взяты в плен. Русская армия недолго пользовалась результатами победы, достигнутой немалыми жертвами: уже в следующем году Кольберг был возвращён Пруссии по условиям мирного договора, заключённого Петром III с прусским королём.
И.В. фон Архенгольц Осада Кольберга 1761 г.
Румянцев получил приказание вновь осадить Кольберг. Он подошел к этой крепости в августе с отрядом в 27 000 человек.
(прим. Численность корпуса Румянцева достигла таковой цифры только в самый разгар осады. Русские на этот раз медленно подступали к Кольбергу, заняв, в частности, предварительно г. Трептов. Лишь после этого во второй половине сентября начались по-настоящему активные действия против самого Кольберга. При этом они сопровождались почти ежедневными столкновениями с прусскими отрядами принца Вюртембергского и Платена..)
Русский военный флот из 40 судов, под начальством адмирала Мишукова.
(прим.Общее командование флотом осуществлял адмирал Полянский)
прибыл из Кронштадта; к нему присоединилась шведская эскадра из 14 линейных судов, фрегат и [несколько] небольших военных кораблей, чтобы всеми силами прийти на помощь третьей осаде этого довольно незначительного пункта. Но обладание им было весьма важно для русских, так как они надеялись этим упрочить за собой Померанию. Прусский генерал, принц Вюртембергский, старался воспрепятствовать этому всеми силами. Он окопался с 8000 человек под орудиями Кольберга. Лагерь свой он превосходно укрепил цепью шанцев, притом позиция его была необыкновенно выгодна, так как правое его крыло прикрывала река Перзанте, левое - глубокое болото, а тыл - крепость. Поэтому Румянцев прибег к необыкновенному средству, а именно к формальному открытию траншей к укрепленному лагерю и к возведению батарей. И лагерь, и крепость подверглись сильному бомбардированию, но и защита производилась так же энергично.
Прусский фузилер и офицер полка Нойвинда Гренадер и офицер батальона фон Рата
Принц Вюртембергский в своем лагере, а храбрый комендант Гейден в крепости своими превосходными распоряжениями оспаривали у неприятеля каждую пядь земли. Бомбардирование длилось непрерывно с суши и с моря, только днем наступал короткий перерыв. 5 сентября до полудня было брошено в город 236 бомб, из которых 62 причинили много вреда. В начале октября союзному флоту пришлось вынести сильную бурю, причем одно русское линейное судно пошло ко дну со всем своим экипажем; одно лазаретное судно загорелось и погибло в пламени. Тогда корабли поспешили уйти от берегов Померании, и осажденные могли водным путем получить из Штеттина съестные припасы, которые начинали уже приходить к концу в крепости, так как вожди прусского корпуса не исполнили распоряжений короля, касающихся этого пункта.
Русские овладели одним главным шанцем, необыкновенно важным для пруссаков, которые поэтому после жаркой схватки снова отняли его. Но Румянцев хотел вновь овладеть им, вследствие чего произошло убийственное сражение, продолжавшееся 4 1/2 часа с большим уроном для русских, которые, потеряв свыше 3000 человек, должны были отступить.
Приближалась зима, а с ней увеличивались и затруднения для русских. Однако Румянцев мужественно продолжал осаду. Он получил большое подкрепление от Бутурлина, который по уходе из Силезии тоже прибыл в Померанию. Король выслал тогда на помощь принцу Вюртембергскому генерала Платена, возвращавшегося из своей блестящей экспедиции в Польше. Войска его были преисполнены мужества; провианта у них было достаточно, а нуждались они лишь в одежде, преимущественно в обуви. Оба полководца приняли столь удачные меры, что, несмотря на все попытки русских помешать им, соединение обоих корпусов произошло 4 октября. Генерал Кноблок был выслан с 2000 человек для прикрытия провиантного транспорта, шедшего в Кольберг. Генерал Шенкендорф, стоявший у Глогау с 3800 человек, тоже получил приказание идти в Померанию, чтобы подкрепить корпус Платена. Меры эти, незначительные по сравнению с операцией столь многочисленных врагов, были всем, что Фридрих в своем теперешнем положении мог сделать для спасения этого пункта. Никогда еще в этой войне русские не обнаруживали такой деятельности. Кноблок был атакован 8000 человек в Трептове; 5 дней защищался он в этом открытом пункте, не имевшем даже стен и без всяких жизненных припасов; наконец ему пришлось сдаться со своими храбрыми солдатами в плен, и то лишь по недостатку провианта и снарядов.
Недостаток съестных припасов становился тем чувствительнее в крепости, что некоторые русские фрегаты вернулись и снова отрезали ей подвоз с моря. Особенно страдали лошади, которые получали ежедневно лишь полсвязки соломы. Был ноябрь и очень холодно, потому недостаток топлива ощущался ужаснее всего. В этой нужде пришлось сломать несколько домов. Платен советовал атаковать русских, несмотря на их весьма выгодную позицию и большое превосходство сил; но принц Вюртембергский боялся такого риска, приводя в соображение то обстоятельство, что главная неприятельская армия далеко и осада должна вскоре прерваться, так как суровое время года и бурная погода ежедневно увеличивали трудности для осадной армии. Но Румянцев, силы которого возросли постепенно до 40 000 человек, боролся с ними и многократно обращался к прусским вождям, как будто к гарнизону крепости, с требованием о сдаче. Он убеждал их, что в столь бедственном положении и при невозможности ожидать помощи с суши и моря они лишены были всякой надежды, и потому выгодная капитуляция менее их обесславит, чем погибель всех их войск; причем он уверял, что не уйдет от крепости, пока не достигнет своей цели. Но предложение это было отвергнуто.
Между тем корпус под батареями Кольберга при собственной своей нужде еще усиливал сокращенные расходы гарнизона, а при постоянно возраставших неприятельских силах являлся лишь слабой защитой крепости. Было гораздо более вероятно, что можно более вредить неприятелю, оперируя в открытом поле. Поэтому принц Вюртембергский и Платен думали о том, как бы им уйти из окопов, которые в конце концов до того были оцеплены со всех сторон, что не осталось никакой возможности ввезти в лагерь что-либо съестное. Но отступление представляло непреодолимые препятствия ввиду многочисленных шанцев и батарей, окружавших прусский лагерь. Если бы, вопреки граду пуль, пруссаки захотели бы пробиться с помощью отчаянной атаки, то многочисленные русские без сомнения ударили бы на них со всех сторон. Чтобы воспрепятствовать переправе пруссаков через Регу, русские сломали все суда и лодки; осталось еще только 10 рыбачьих челноков под батареями крепости и 7 узких лодок, в которых могли поместиться только по 6 человек. С этими столь ограниченными вспомогательными средствами и в сопровождении крестьянина, который знал брод через затопленную Роберскую плотину, была совершена эта большая попытка, в ночь на 14 ноября, со всеми возможными предосторожностями. На этот раз счастье увенчало благоразумную отвагу прусских вождей. При истоке озера Кампер был сделан мост на накосных быках для пехоты, кавалерия же переплыла через реку, причем каждый гусар должен был взять на коня по одному гренадеру. Таким образом совершено было отступление, считавшееся невозможным, без малейшего урона, к великому удивлению русских и даже вопреки всяким ожиданиям Фридриха; оно принадлежит к самым знаменитым маневрам такого рода, известным в истории
(прим. Отступлению принца Вюртембергского предшествовало несколько неудачных для прусского корпуса схваток, после которых стало ясно, что последнему не удастся долее удерживаться в лагере перед крепостными стенами..)
Принц Вюртембергский оставил этот лагерь лишь после 23 недель пребывания в нем Такой необыкновенно продолжительной защитой было приобретено то важное преимущество, что истекло время, когда неприятель мог предпринять что-либо в поле, и даже сдача крепости Кольберга не принесла русским большой пользы. При заблаговременном же завоевании ее они могли бы с помощью подвоза морем основать здесь магазины и учредить в этом пункте складочное место для своего оружия.
Все попытки были сделаны, чтобы снабдить Кольберг провиантом. Гейден со своим слабым гарнизоном мало обращал внимания на многочисленное осадное войско; все его помыслы направлены были теперь к добыванию пищи. Недостаток хлеба становился все чувствительнее, и солдаты, точно так же, как вооруженные горожане, получали ежедневно вместо двух фунтов всего один фунт хлеба. Несмотря на это, они ничего не хотели знать о сдаче. После возобновленного требования Румянцева Гейден спросил их мнение на этот счет и получил в ответ: "Мы будем защищаться, пока есть порох и хлеб". Платен стал совершать попытки подвезти в крепость столь необходимый для нее провиант; но он был атакован, лишен большей части транспорта и отбит обратно в Штеттин. Несчастье увеличено было еще тем, что все лошади, которые только могла поставить область, оказались захвачены неприятелем. Хотя прусские войска уже не испытывали такого недостатка со времени оставления лагеря под Кольбергом, но все же им приходилось плохо ввиду истощения области. Не было возможности достать одновременно даже на 6 дней запаса хлеба и корма для лошадей; даже дров и соли не хватало. Снег покрывал землю на аршин, и недовольные солдаты дезертировали целыми толпами.
Во время одного похода этого корпуса произошел следующий случай. Прусский комиссариат получил из Штеттина транспорт французской водки, которую не знали куда девать и которой тоже не хотели оставить русским. Поэтому каждая рота получила по тонне ее, и содержимое было разлито в полевые фляжки солдат. Офицеры употребляли все усилия, чтобы предупредить неумеренное употребление ее. Но пруссаки, истощенные всякими невзгодами и голодом, питались исключительно сухим хлебом, превратившимся в лед от ужасного холода. Чтобы употреблять его в пищу, надо было его оттаивать на огне, что могло производиться лишь ночью; днем же приходилось голодать. Поэтому желание насладиться вдоволь любимым напитком и обогреть им окоченелые члены было сильнее всех угроз и мер, особенно во время ночного похода. Все перепились, и многие из них до того, что через несколько часов испустили дух.
Нечего было теперь и думать о больших предприятиях с целью освобождения крепости. Но все же принц Вюртембергский сделал попытку подойти к осажденному пункту и приготовился в случае нужды к сражению, которого русские, однако, избегали. Но ему невозможно было пробиться к крепости ввиду большого превосходства неприятельских сил, хотя ему и удалось взять приступом большой редут, защищаемый 500 человек. Холод был до того силен, что во время похода замерзло 102 солдата. Урон прусских войск за месяц дошел до 1100 человек, так что вся пехота этого корпуса, состоявшая из 30 батальонов, насчитывала менее 5000 солдат, способных к бою.
Даже небольших транспортов нельзя было доставить в город, так как русский генерал Берг со своим сильным корпусом отрезал всякое сообщение Кольберга со Штеттином; русские овладели также фортом, откуда можно было обстреливать Кольбергскую гавань, так что со стороны моря была также отрезана всякая помощь. В этой нужде судьба послала осажденным маленькое подспорье. Мимо гавани проплыло торговое судно. Невзирая на то, какой нации оно принадлежит, из крепости было выслано несколько вооруженных шлюпок, которые принудили судно это причалить к гавани под пушечными выстрелами русских. Это оказалось прусское судно, высланное из Кенигсберга в Амстердам с грузом ржи. Кольбергцы приняли его, как дар неба, так как благодаря ему могли просуществовать еще 14 дней.
100-пушечный линейный корабль «Св. Дмитрий Ростовский» Бомбардирский корабль «Самсон»
Вернер, так храбро освободивший эту крепость год тому назад и привыкший чувствовать себя победителем в этой стране, имел несчастье попасть в плен к русским во время одной большой схватки. Его выслал туда принц Вюртембергский, чтобы зайти русским в тыл, опустошить их магазины и отрезать им подвоз. Вернер, не знавший страха, пренебрег необходимой осторожностью, не следовал точно полученным инструкциям, рассеял свои войска и, после отчаянной обороны, упав со своей раненой лошади, попал в плен к окружавшим его, гораздо более многочисленным врагам. Тогда осажденным не осталось никакой надежды на помощь; но Гейден, у которого осталось еще немного хлеба, продолжал защищаться. Русские были снабжаемы всем необходимым морским путем. Морозы стояли сильные, и комендант велел поливать стены водой, которая замерзала и представляла собой зеркальную поверхность.
Русские штурмовали крепость, но не могли взобраться на валы. Каждый штурм был отбиваем с большим уроном Наконец 13 декабря кончился запас хлеба; Гейден, получивши в этот день десятый раз требование о сдаче, не уступивший до сих пор ни огню, ни бомбам, 16 декабря должен был сдаться на капитуляцию после четырехмесячной, весьма замечательной осады
(прим.Румянцев за взятие Кольберга был произведен в генерал-аншефы. Вообще вся эта операция, которую Архенгольц превратил в почти эпическое предание, представляла собой достаточно осторожную (с обеих сторон!) позиционную кампанию. Румянцев вовсе не стремился к штурму укреплений Кольберга, занимаясь главным образом возведением, а затем - усилением линии обложения.К концу ноября она стала настолько сильной, что пруссаки несли огромные потери при попытках провести обоз в город (особенно неудачным был для принца Вюртембергского бой 1 декабря в районе Шпигской высоты, когда пруссаки потеряли до 1000 человек пленными)..
После завоевания Кольберга кончилась эта обильная делами померанская кампания, в которой прусские генералы покрыли себя большой славой, несмотря на превратности судьбы. Принц Вюртембергский ушел на зимние квартиры в Мекленбург, а Платен маршировал со своим корпусом в Саксонию вместе с Беттингом, стяжавшим не меньшую славу в этой кампании. Генерал этот постоянно производил атаки на шведов со своим маленьким корпусом и почти всегда бывал победителем. Вследствие этого шведы не могли помогать русским, действия их постоянно тормозились заботами о содержании своей армии перед неутомимым врагом, готовым драться всякий день и знаменующим каждый закат солнца новыми пленниками. Эта небольшая война продолжалась таким путем, пока наступившая зима не прекратила дальнейших операций.
Теперь русские впервые поселились на зиму в Померании и Неймарке, а австрийцы - в Силезии. Потеря Кольберга и Швейдница в столь короткое время была поэтому для короля неизмеримо большим несчастьем.
Сообщение отредактировал alesha6667 - Воскресенье, 10.11.2013, 00:49
Австрийская армия 
Захар Григорьевич Чернышев 
Граф Готтлоб Курт Генрих фон Тотлебен 
Офицеры и нижние чины 1-го гренадерского полка. 1756-1761 гг. 
Прусский генерал от кавалерии Фридрих Вильгельм Зейдлиц 
Казаки в Берлине 
Пётр Александрович Румянцев 
