Пролог.
В соответствии с положениями лекционного курса «Основы
ксенологии» Лысенко В. Г. (В рамках модуля: «Компаративный анализ культуры: Восток – Запад»), в эволюционном развитии групп имеют место быть концептуальные модели, так называемого, «чужого», это:
1.1 Этологическая модель. Биологическое
отношение к «чужому». «Чужое» наделяется
всем отрицательным.
1.2 Модель: «обыденный страх». «Чужое» -
нечто враждебное и странное.
2. Модель:
«чужое» аномально по отношению к носителям «нормы». (Фэнтези).
3. Модель
«антиподы». «Чужие» - это то, чем нам не
следует быть.
4. Модель
«рас». «Чужие» принадлежат к низшей
расе.
5. Модель:
«чужие» культуры - это мы, но на более низком уровне развития.
6. Модель:
«теория золотого века», где всё современное - деградация. Имеет место идеализация
«чужого» - впечатления первых индологов
и буддологов.
7. Модель
естественного состояния в противоположность цивилизованному. (Религия
естественного разума – брахманизм).
8. Модель
гетеротопическая. «Чужая» культура – ценный «иной» мир, где можно нечто
позаимствовать.
Я предлагаю к рассмотрению ещё одну модель, девятую:
9. Модель: «чужие среди чужих». «Свои» становятся «чужее» «чужих» в масштабах своей группы.
«Своё» и «свои» наделяются всем отрицательным. «Своё» – нечто враждебное и странное.
«Своё» аномально – «Чужое» нормально. «Свои» - это то, чем нам не следует быть. «Свои» принадлежат к низшей расе. Мы - это «чужие», но на более низком уровне развития.
«Новые свои», через неприятие «старых своих», ищутся у «чужих».
Чужие среди чужих. Конец Империи.
С третьего
по шестой век христианской эры в жизни Римской империи происходили изменения,
которые задали совершенно невообразимый вектор движения для хода культурной эволюции
всего человечества и направили её именно
в то русло, в котором она и течёт сегодня. Огромный административный контейнер,
исчезая с географических карт, передал в
наследство пёстрому многополярному наследнику странное, необъяснимое в полной
мере и до сегодняшнего дня, молодое
монотеистическое учение - христианство, имевшее,
однако, весьма внушительный блок древней
и вовсе таинственной предыстории.
Указанная
эпоха будет рассмотрена в качестве примера к девятой ксенологической модели
потому, что в некоторых исторических свидетельствах, а именно в дошедших до нас письменных источниках, присутствуют её характерные черты.
Эту модель
можно выразить следующей формулой:
«чужие
среди чужих» как схема существования
группы, где «свои» могут предполагаться лишь вне её.
Материал
для иллюстрации модели я возьму из научных работ Сергея Сергеевича Аверенцева «Судьбы
европейской культурной традиции в эпоху перехода от Античности к Средневековью»
и Николая Алексеевича Осокина «История средних веков», а также из исторической
литературы - первоисточников.
Анализ первоисточников
означенных исторических рамок предлагает
нашему вниманию материал классической картины ксенологической концепции
«чужого» как чужого себя в мире себе подобных чужих, на закате (возможно и не
только) полного этногенетического цикла той или иной имперской истории (с
опорой на известную теорию Л.Н. Гумилёва).
В рамках данной
картины все чужды всем и общественный организм отказывается существовать на,
метафорически выражаясь, молекулярном уровне.
Эта ситуация происходит, несмотря на очевидную обречённость каждой отдельной
«молекулы» в случае гибели всего
организма. - Обречённость на смерть. Наглядно представляет такую обречённость в личном и историческом
плане судьба и гибель «последнего римлянина» Боэция,
например, образы римских граждан, попавших под перо Сальвиана из Марселя,
гражданская самоликвидация Августина, известного как Блаженный, и многих других
граждан, приговорённых жить в «эпоху
перемен» временем своего рождения и существования. Существования чужих среди
чужих.
Чем же
мотивирована вышеуказанная модель
самоиндентификации в последние столетия римского этногенеза?
Ответ: сменой
этнокультурного восприятия мира, то есть радикальной сменой мировоззренческих
традиций. И главным образом - открытием нового ощущения
времени – линейного!
Теперь по
порядку.
Геополитические
причины:
На
северо-западе державы идиллические
представления о христианском управлении
заняли в сознании граждан полую нишу «безвременно» дискредитировавшей
себя и прямо-таки лопнувшей идеи, - идеи
о централизованном администрировании мира единым бюрократическим центром. Это
произошло в связи с обнаружившейся несостоятельностью политики организации по
римскому образцу прилегающих к империи территорий.
Расчёт
коррумпированного римского чиновничества на привитие варварам комплекса
нравственных и культурных норм, не выросших «изнутри» культурной жизни этнического контекста покорённых групп,
наряду с политикой двойных стандартов, связанной с экономическими интересами
представителей империи, «как ни странно», не оправдался.
Вырванные
огнём из собственных многовековых культурных схем, германоязычные банды, ослеплённые «роскошью»
римской цивилизации и не желающие уже возвращаться обратно в «схемы», ринулись
становиться «цивилизованными европейцами».
Была и
внешняя причина для движения будущих «цивилизованных европейцев». Это нашествие
на них самих с востока банд бывшего народа Хунну, вырванного когда-то, тоже огнём, из своих древних схем традиционного уклада,
по причине той же самой идеи всемирного администрирования, но принадлежащей уже головам устроителей империи
Поднебесной.
Как на
одну из внутренних причин общего кризиса
империи Римской, С.С. Аверинцев указывает на кризис жизнеспособности гражданского общества. В прошлом такого
единого, стремящегося к самосохранению через энтузиазм государственного
строительства в соответствии с приоритетами древнеантичной философии (См. Платон,
"Государство" – А.С.), а ныне сменившего центростремительные
тенденции на тенденции центробежные.
Точка
невозвращения наблюдаемого перехода от
полисного принципа гражданской сплоченности к ситуации позднеимперской римской разобщённости
обнаруживается в тот момент общественной жизни, когда граждане начинают не любить свою "ноо",
"био" и "социо" сферу обитания (то бишь Родину) значительно больше, чем её
не-граждане, «гастарбайтеры» и даже прямые враги. Гражданами овладевает
уверенность, что эта нелюбовь их ко всему «своему» и друг к другу,
объединившись с нелюбовью к этому же
самому варвара или раба, объединит
их с варваром и рабом во всеобщей вечной
взаимной равноправной плодотворной любви и гармонии перед лицом идеала высшей справедливости и
разума – Бога Единого!
Так
бывает, когда этно-эгоцентрическое восприятие группы по ряду субъективных
причин отказывает другим группам в собственной версии произвола. Современная
наука о человеке справилась с этой методологической проблемой только благодаря
структуралистскому подходу великого французского учёного Клода Леви́-Стросса
(работа «Раса и история»).
И вот, и в
просвещённом античном сознании, и в рабском
- непросветлённо-непросвещённом,
возникает идея абстрагированного Общего Светлого Будущего, которая на нулевом
этапе развития выглядит как очевидное
решение всех проблем.
Под неё,
эту идею, наиболее беспринципная пиар-компания проталкивает через наименее
просвещённые круги участников эксперимента пропаганду своего идеологического
проект-рецепта по спасению каждого от того, от чего до сих пор спастись никому
не удавалось (но очень давно хотелось). Этот проект сулит его разработчикам (и
даже исполняющим обязанности «фан-адептов») лучшее социальное положение,
сверхприбыли и власть в исторической перспективе, что в конце концов и
обретается, и за что, в конце концов,
начинаются внутрикорпоративные разборки, знаменующие конец переходного периода
от Поздней Античности к Средневековью.
По С.С.
Аверинцеву, окончательно случилось это в 863 г., когда папа Николай I и
константинопольский патриарх Фотий отлучают друг друга от церкви. Но
нас интересует самое начало указанного выше
перехода.
Итак,
Августин Блаженный:
Будучи давно
разочарованным в идее гражданского полисного
единства, Блаженный Августин (354—430 годы н.э.) создаёт утопию «Града Божьего», как
альтернативу для гражданского общества, где должны существовать только «свои», «чужие» же должны
подвергнуться изоляции и кремации с условием вечного несгорания. Августин
оправдывает репрессивные меры против еретиков и принудительное обращение в
ортодоксальное христианство, призывая, в том числе и уже христианских императоров,
принуждать население к вхождению в лоно
Церкви, независимо от предпочтений населения. По
мнению ряда историков, «Град Божий» явился произведением-реакцией
на падение Рима в 410 году. Это событие оказало большое влияние на Августина, жившего в это время вероятно, в Африке (в
Гиппоне), который с торжествующей радостью пророка писал, что земные государства нестабильны и
недолговечны по сравнению с общностями, созданными на основе духовного единения
неких образцов религиозной преданности, которыми надо стремиться быть. Но по
существу, одному Богу известно, кто таковыми является на земле на самом деле. Ни в ком нельзя быть уверенным. Каждый может
оказаться совсем не гражданином Града Божьего! А даже наоборот. В чём можно было
быть уверенным, так это только в том, что «свои наверняка» находятся лишь
там, за судом Божиим, лишь там, в Граде Божием. Умер Августин 28 августа 430 г., во время первой же осады
вандалами
града Гиппона, в котором он проживал сам. Теперь там Алжир.
Эта история о том, что у характерного
представителя интеллигенции «эпохи перемен»
«своих», как таковых, среди гражданского населения его страны в принципе
быть не могло. Он среди них чужой. Чужой
даже среди таких же горемык, как он сам. Более того, он готов к
бескомпромиссной борьбе с себе подобными за представления о виртуальных (если так можно выразиться) «своих», которыми
являются граждане «Града Божьего»…
Все
многообразное мироздание, так занимавшее людей античности, для Августина
бледнеет рядом с реальностью страдающего и сознающего себя человеческого Я.
Интеллектуальная
энергия этого теолога обращена уже не на
космос, а вовнутрь человека, где он хочет найти бога («своего» среди «чужих»):
«Вот я просил Бога.
- Что же
ты хочешь знать?
- То
самое, о чем просил.
- Выскажи
это кратко.
- Бога и
душу.
- И более
ничего?
- Совершенно
ничего»,
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ
Материалом, к которому я обращусь для
обоснования указанной концепции, будет статья российского исследователя
середины двадцатого века Сергея
Сергеевича Аверинцева. Статья называется
"Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от Античности к
Средневековью" (Оп. в сб.: Из истории культуры Средних веков и
Возрождения, Москва, "Наука", 1976, с. 17—64.).
Книга, которая,
возможно, могла бы являться одной из
причин вдохновения автора перед созданием данной статьи, называется
"История средних веков" профессора Казанского университета
девятнадцатого века Николая Алексеевича Осокина (1843 - 1895). В Казанском
университете состоял профессором всеобщей истории (Осокин, Николай
Алексеевич "История средних
веков" (том I, Казань, 1888; том II, ib., 1889)). К ней я тоже буду
периодически обращаться.
Северин Боэций (ок. 480 - 524). Потомок одного
из древнейших римских родов Аникий Манлий Северин Боэций. См. Уколова В.И. "Последний римлянин" Боэций.
Серия: Из истории мировой культуры. Наука. 1987 г.
«Принудь войти [в лоно Церкви]!» (лат. Coge
intrare!).
«Исповедь» (лат.
Confessiones) — общее название 13 автобиографических сочинений Августина
Блаженного, написанных около 397-398 года н.э. и рассказывающих о его жизни и
обращении в христианство. «Исповедь», которая считается первым образцом
автобиографии в европейской литературе, в течение тысячелетия служила литературным
образцом для христианских писателей. Она охватывает только часть жизненного
пути Августина (33 года из около 40 прожитых им к моменту написания), но
содержит ценнейшие сведения о его духовном пути и развитии философских и
религиозных взглядов. Заглавие подчёркивает христианскую основу произведения:
описывая свою прежнюю жизнь, полную пороков и заблуждений, Августин просит у
Бога прощения и стремится воздать Ему хвалу своим сочинением. Помимо собственно
автобиографического, «Исповедь» имеет и важное богословское и философское
значение: автор критикует манихейство, неоплатонизм и астрологию, а последние 4
книги посвящены размышлениям о таинстве исповеди, толкованию Книги Бытия,
изложению учения о Троице, рассуждениям о природе памяти, времени и языка. http://ru.wikipedia.org/wiki/Исповедь